\"Папа, объясни мне, зачем нужна история\". Так однажды спросил уотца-историка мальчик, весьма мне близкий. Я был бы рад сказать, что этакнига -- мой ответ. По-моему, нет лучшей похвалы для писателя, чемпризнание, что он умеет говорить одинаково с учеными и со школьниками.Однако такая высокая простота -- привилегия немногих избранных. И все жеэтот вопрос ребенка, чью любознательность я, возможно, не сумел полностьюудовлетворить, я охотно поставлю здесь вместо эпиграфа. Кое-кто, наверняка,сочтет такую формулировку наивной. Мне же, напротив, она кажется совершенноуместной. Проблема, которая в ней поставлена с озадачивающей прямотойдетского возраста, это ни мало, ни много -- проблема целесообразности,оправданности исторической науки.
\"Папа, объясни мне, зачем нужна история\". Так однажды спросил уотца-историка мальчик, весьма мне близкий. Я был бы рад сказать, что этакнига -- мой ответ. По-моему, нет лучшей похвалы для писателя, чемпризнание, что он умеет говорить одинаково с учеными и со школьниками.Однако такая высокая простота -- привилегия немногих избранных. И все жеэтот вопрос ребенка, чью любознательность я, возможно, не сумел полностьюудовлетворить, я охотно поставлю здесь вместо эпиграфа. Кое-кто, наверняка,сочтет такую формулировку наивной. Мне же, напротив, она кажется совершенноуместной. Проблема, которая в ней поставлена с озадачивающей прямотойдетского возраста, это ни мало, ни много -- проблема целесообразности,оправданности исторической науки.