Повесть - Страница 5

У Насти нет ни дома, ни телефона, ни нового платья — одни заботы. Чтобы не грустить в серой комнатушке общежития, она идет в библиотеку за книгой и случайно знакомится с перспективным парнем, который шел в библиотеку вовсе не случайно… Настя и не предполагала, насколько богат его отец и какая война разыграется за наследство. Удастся ли избежать трагической участи и не стать жертвой сумасшедшей соперницы? Кто из братьев-наследников все-таки женится на девушке не из своего круга? И какую цену заплатит второй за необдуманные поступки?  

     ...За гнилыми болотами, в самой чаще леса, там, где не поет птица, где не ходит дикий зверь, живет ведьма. Лицо ее - ямы и рытвины, бородавки да мерзкая слизь от дел ее греховных. Голос - воронье карканье, что ни слово скажет, то жаба соскочит. Тело- хвостатое, да рогатое, ни мужское, ни женское- звериное. Рыщет ведьма по лесам и болотам, жертву невинную ищет, чтобы впиться в глотку клыками, разодрать да крови напиться... А потом сплясать на останках в свете луны, с диким гиканьем да ухохатыванием...

     Вот такие сказки рассказывают в наших краях. Страшные. И что делать, если сказки не врут? И если каждая из них - обо мне.

Лечебница для психически нездоровых в больничном городке стоит наособицу, за кирпичной стеной. Но утро, преград не ведая, приходит ко всем одинаково.

На воле чуть брезжит еще, светает. В скорбном покое палаты для тяжелых больных — «наблюдаловки» по-здешнему, — где сутки напролет дежурят санитары и лампочка у потолка не гаснет ночью, даже там чуют утро.

Пепельный сумрак редеет на улице, в палате свет электрический желтеет и как бы меркнет. На окнах явственно проступают черные решетки. Раннее утро пробирается в палату нехотя и несмело, словно боясь и стальной паутины решеток, и окрика санитара-наблюдателя. А может быть, день новый по-детски жалеет скорбных душою, не решаясь тревожить их зыбкие, утренние сны.

Но больные просыпаются рано. Ворочаются в постелях, пытаясь продлить время сна, прячут головы от надоевшего электрического света. Торопиться некуда: до завтрака и врачебного обхода еще далеко.

Лишь Костя Любарев, с недавних пор — Константин Иванович, сорокалетний, желтолицый, худой мужик, каждое утро просыпался, будто выныривал из воды. Каждый раз что-то снилось, чаще доброе: прежняя жизнь тянулась со всем, что было в ней. А открывал глаза и замирал в испуге: душная палата, койки со всех сторон, горящая электрическая лампочка над головой, на окне — решетка, а в дверях — санитар сидит, перегородив ногами проход.

Леденил душу ужас, перехватывало дух, и казалось вначале, что это сон лишь и страшное виденье, а явь — позади, в ней он жил мгновенье назад и снова туда уйдет, стоит лишь очнуться...

Польша 1943-го года. Вы — католический священник, старающийся спасти приход и уберечь прихожан, затянувших вас в "сопротивление", "борьбу за свободу", "спасение мира". Скромный священник, еще более скромная церковь и вдруг в ней — офицер СС. Высокопоставленный — шофер, машина. Молодой. "Конец", — думаете вы, — "пытки, ужас, смерть". "Начало", — если бы могла, ответила бы вам та самая усопшая супруга, — "Удача и большое счастье". Но путь от тихо доживающего жизнь человечка с христианской моралью до счастья будет не прост и не близок. Увлекательного путешествия.

Рассказ о том, как ужас провоцирует людей на осмысление своей жизни.

        ...За гнилыми болотами, в самой чаще леса, там, где не поет птица, где не ходит дикий зверь, живет ведьма. Лицо ее - ямы и рытвины, бородавки да мерзкая слизь от дел ее греховных. Голос - воронье карканье, что ни слово скажет, то жаба соскочит. Тело- хвостатое, да рогатое, ни мужское, ни женское- звериное. Рыщет ведьма по лесам и болотам, жертву невинную ищет, чтобы впиться в глотку клыками, разодрать да крови напиться... А потом сплясать на останках в свете луны, с диким гиканьем да ухохатыванием...

     Вот такие сказки рассказывают в наших краях. Страшные. И что делать, если сказки не врут? И если каждая из них - обо мне.