Путешествия и география - Страница 62

«… Несходство, и притом важное, обнаружилось после московского Чумного бунта и упрочилось после всероссийского пугачевского восстания.Для Каржавина путь начинался в точке, обозначенной «мы». Мы – это те, кто сознает необходимость решительного переустройства земного, общего, народного.Для Баженова путь начинался в точке, обозначенной «я». Я – это каждый, кто сознает необходимость переустройства собственной души.В каржавинском «мы» находилось место и для «я», но второстепенное, подчиненное. В баженовском «я» находилось место и для «мы», но не первостепенное. Каржавин не покидал мира посюстороннего; Баженов не чурался потустороннего. Посмеиваясь над масонской мистикой, Каржавин сочувствовал этике. Обретая в масонстве «высшую созерцательность», Баженов не жаловал ритуальные сложности.Но был и предмет бесспорный, предмет согласия полного – просвещение. …»

«… Они карабкались, спотыкались, обливаясь по?том и зажмуриваясь. Норов задыхался. Дрон поначалу все в спину его подталкивал, потом плечо подставлял, а потом чуть ли не на руках тащил. И когда уж вконец обессилели, когда уж без мыслей, машинально, как заведенные, они лезли да лезли, потеряв представление о времени и пространстве, тогда вдруг расступились скалы.Путники выпрямились, ошеломленные: в лицо им, как вода из ведра, хлестнул свежий ветер, и они ощутили прохладное, щекочущее, несказанно отрадное прикосновение невидимой водяной пыли.И внизу они увидели Нил. Великий Нил, который с такой щедростью нес благоденствие Египту, великий Нил, воспетый беднейшими из бедных и богатейшими из богатых, Нил, в водах которого отражались царственные храмы и лица склонившихся над ним египетских крестьян, этот легендарный, несравненный Нил ярился, воздымая вихри водяного дыма, дробя солнечные блики, сверкая короткими радугами… Там, внизу, под горой, на которой стояли, задыхаясь и онемев, Норов и Дрон, великий Нил бился с недвижными каменными громадами Большого порога. И, прогремев над ними, прокатив с ревом, белый, в пенной кипени, стремительно несся дальше на север.На север!.. Норов вынул из ножен короткий стилет, купленный в Каире, и, налегая на рукоять, начертал на скале приветствие родине. И, пряча стилет, припомнил пушкинское: «Под небом Африки моей вздыхать о сумрачной России…»

«… Режущая боль развалила ему грудь, как топором. И вдруг сквозь свист, шипение, клекот:– Держи-и-и-и-ись…На краю льдины лежал Врангель. Штурман и матрос навалились ему на ноги. Врангель протягивал Федору ту длинную, с бубенчиками палку, которая помогала управлять нартами. Федор, словно в снопе света, увидел мокрое и страшное лицо Врангеля. Федор рванулся, казалось, лопнули сухожилия…Так было в марте 1823 года, когда отряд вновь вышел на поиски Земли Андреева. Это было последнее «препоручение» Адмиралтейства. Остальное они уже совершили: осмотрели Шелагский мыс и развеяли гипотезу англичан о соединении двух материков; положили на карту тридцать пять градусов по долготе – тысячеверстное побережье; изучили огромный бассейн Колымы; собрали коллекции и метеорологические наблюдения. Но Земля Андреева… И вот лежал на льдине полумертвый Федор Матюшкин, лицеист «нумер двенадцатый», моряк-«кругосветник». То проступали из мглы, то таяли в ней силуэты Врангеля, Козьмина, матросов. Медленно, как смола, шла кровь в жилах, больно толкалась в пальцах рук и ног. …»

«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а?  Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода. Румянцев кивал седой головою; Шишмарев слушал, сжимая подлокотники кресла, подавшись вперед. А как только умолк Крузенштерн, граф, загадочно мигнув Глебу Семеновичу, потянулся к столику, на котором лежал портфель зеленого сафьяна. …»

Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд — известные чехословацкие путешественники.Для быстрого восстановления утраченных во время войны внешнеторговых связей Чехословакии друзья предложили предпринять поездку по ряду зарубежных стран. В настоящий комплект вошли книги, которые отражают историю и быт той или иной страны, а также впечатления путешественников от посещения этих мест.

Через Кордильеры» — вторая книга известных чешских путешественников Иржи Ганзелки и Мирослава Зикмунда, посвященная их поездке на автомобиле по Южной Америке.В ней рассказывается о Боливии и Перу, о культуре древних инков, о гуановых островах в Тихом океане, о «нищих богачах» — народах этих стран, о грабительской политике империалистов США в латиноамериканских странах.О своей поездке по Южной Америке И. Ганзелка и М. Зикмунд написали четыре книги. Первая из них, «Там, за рекою, — Аргентина», уже вышла в свет. Следующие книги — «К охотникам за черепами» и «Меж двух океанов» — будут выпущены издательством «Молодая гвардия» в 1960 году.

Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд — известные чехословацкие путешественники.Для быстрого восстановления утраченных во время войны внешнеторговых связей Чехословакии друзья предложили предпринять поездку по ряду зарубежных стран. В настоящий комплект вошли книги, которые отражают историю и быт той или иной страны, а также впечатления путешественников от посещения этих мест.

Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд - известные чехословацкие путешественники. Для быстрого восстановления утраченных во время войны внешнеторговых связей Чехословакии друзья предложили предпринять поездку по ряду зарубежных стран. В настоящий комплект вошли книги, которые отражают историю и быт той или иной страны, а также впечатления путешественников от посещения этих мест.