Автор Аболина Оксана. Страница 5

В чистый понедельник, часа в три пополудни, со станции метро Петроградская вышел бедно одетый молодой человек и завернул на Малый проспект. Шёл он неторопливо, озирался по сторонам и, когда видел что-нибудь, что казалось ему интересным, тут же снимал на зеркальную камеру, которую держал в руках наготове...

Стоял прохладный июньский вечер, но предыдущие дни были жаркими, стены дома накалились, словно сковородка, и теперь дышали теплом, превращая квартиру в сауну. Разумеется, окна были распахнуты настежь. В них, дурманя, наплывал чарующий запах сирени, отвлекая Сергея от решения непростой математической задачи. Мел крошился о грифельную доску, но разгадка тайны ускользала, приходилось удалять написанное и начинать всё заново.

Моё имя, моё главное имя (впрочем, я теперь иногда сомневаюсь в том, что оно главное), в общем, то имя, что дали мне при рождении (о других я скажу позже) — Игорь. Мать с отцом выбрали его заранее, как только узнали, что у них родится мальчик. Я закрываю глаза и отчётливо представляю себе эту картину: мои родители, немолодые (я поздний ребёнок), но и до возраста социальной эвтаназии им ещё добрых двадцать лет — вот они сидят в уютной, стилизованной под девятнадцатый век, беседке…

В парке Будущих Мам такие беседки располагаются рядом с каждым изгибом любой из многочисленных аллей. От дороги беседку скрывают пышные кусты сирени, предоставляя возможность молодым парам отдохнуть от житейской суеты в уединении, насладиться природой, побеседовать о прекрасном. Всё для блага будущего маленького человечка. Пусть родится здоровым и растёт счастливым!

Когда мне было десять лет, мне подарили велосипед. Впрочем, «подарили» — это слишком громко сказано. Нельзя же назвать подарком то, что куплено на твои собственные деньги. Но у взрослых всегда какие-то странные представления о том, ЧТО и КАК следует ДАРИТЬ детям. Деньги, и правда, были мои, кровные, заработанные...

Так получилось, что мы были очень ленивыми родителями. Настолько ленивыми, что не любили утром вовремя вставать, чтобы покормить любимое чадо...

В Вяземском саду пропала скамейка. Вчера стояла на месте, а сегодня — нет как нет — словно её никогда и не было. Вряд ли бы кто заметил исчезновение одной-единственной скамейки, всё-таки в саду их более, чем достаточно, но то, что нет этой — расстроило многих. Это была уникальная скамья. И не потому, что на ней восседала какая-нибудь заморская знаменитость, и не потому, что её изукрасили художники-граффитисты, и не потому, что инженеры её спроектировали по особой конструкции. Нет, на вид она была самая обыкновенная...

Время близилось к полудню. Благодатное время, когда все соседи на работе, а значит, в доме тишина, мир и покой. И вся квартира в моём единоличном распоряжении. Маленький (между прочим, не такой уж и маленький) кусманчик ежедневной шестичасовой утопии. Ко мне как раз наведались друзья, и можно было с ними спокойно пообедать, не боясь при возвращении из кухни в комнату столкнуться в коридоре с ненавистной люськиной рожей.

Заглянула перед сном в твиттер.

Как всегда, окунулась в море спама, на волнах которого качалась бутылка с единственным живым посланием. Послание, брошенное наугад в море спама, было от незнакомой девушки, и гласило: «Всем вам приятных сновидений.)))»

Это будет не совсем обычный ужастег, поскольку я сразу скажу, чем дело кончится: все люди останутся живы. Люди — да. Но животные… Они сполна заплатили за наши грехи, пережив вместе с нами все тяготы и беды и погибнув страшной смертью. Я до сих пор не могу без слез вспомнить шиншилового красавца Мурра — перса чистых кровей, по ошибке судьбы попавшего в нашу нищую семью, где не было ему никогда ни приличного корма, ни ласки, которую он вечно клянчил, а получал только «Ну, что лезешь, Муррзавец, дай делами позаниматься, не видишь, что ль? — некогда!» Не меньше болит душа о Марсике — черном дворянчике, который всем сердцем привязался ко мне. Когда он был еще совсем малышом, то подцепил где-то чумку, лег в кресло, вытянул лапки и стал умирать. Я обзвонила знакомых, наодолжила всюду денег, рванула в ветеринарку, которая уже закрывалась: врачи, одетые, запирали последние двери. Мой отчаянный вопль: «Где тут у вас котов спасают?» — заставил их вернуться в кабинет. Марсика спасли. И с той поры, стоило мне появиться дома, он вскарабкивался на мое плечо и сидел там целыми вечерами, черный и преданный, как ученый ворон. Ни прежде, ни после не было у нас таких славных котов, ни один не сравнится с ними. И хоть темный это вопрос — что там, со зверями, после смерти происходит, но надеюсь, что эти двое живы и с ними все хорошо, поскольку где же тогда справедливость, коли не так?