Со своим первым заданием лейтенант Дрого прибывает в отдаленную крепость, окруженную с одной стороны песками, с другой — неприступной горной цепью. Задача гарнизона — отразить возможную атаку грозного противника, затаившегося где-то в пустыне. Некоторые офицеры все еще ждут нападения, другие уже просто не верят в то, что это когда-нибудь произойдет… Роман написан в стиле кафкианских традиций, на методе бесконечной отсрочки, который часто использовали элеаты и Кафка. Но если атмосфера в романах Кафки серая, гнетущая бессмысленностью и обыденностью, отдающая бюрократией и скукой, то в «Татарской пустыне» во всём чувствуется предвосхищение, но это предвосхищение гигантской битвы, пугающей и долгожданной. На своих страницах Дино Буццати возвращает роман к его древнему истоку — эпосу. Пустыня здесь — и реальность, и символ. Она безгранична, и герой ожидает орды, бесчисленные как песок.
Со своим первым заданием лейтенант Дрого прибывает в отдаленную крепость, окруженную с одной стороны песками, с другой — неприступной горной цепью. Задача гарнизона — отразить возможную атаку грозного противника, затаившегося где-то в пустыне. Некоторые офицеры все еще ждут нападения, другие уже просто не верят в то, что это когда-нибудь произойдет… Роман написан в стиле кафкианских традиций, на методе бесконечной отсрочки, который часто использовали элеаты и Кафка. Но если атмосфера в романах Кафки серая, гнетущая бессмысленностью и обыденностью, отдающая бюрократией и скукой, то в «Татарской пустыне» во всём чувствуется предвосхищение, но это предвосхищение гигантской битвы, пугающей и долгожданной. На своих страницах Дино Буццати возвращает роман к его древнему истоку — эпосу. Пустыня здесь — и реальность, и символ. Она безгранична, и герой ожидает орды, бесчисленные как песок.